Отель - Страница 67

Питер почувствовал, как нарастает неприязнь между Маршей и Кристиной, но причины ее понять не мог.

И, словно угадав его мысли. Марша очаровательно улыбнулась и сказала:

— Пожалуйста, не уходите из-за меня, мисс Фрэнсис. Я зашла лишь на минутку напомнить Питеру об ужине сегодня вечером. — Она повернулась к нему: — Надеюсь, вы не забыли?

У Питера екнуло внутри.

— Нет, — соврал он, — не забыл.

В наступившей за этим тишине раздался голос Кристины:

— Сегодня вечером?

— О господи! — воскликнула Марша. — Неужели он должен работать или у него какие-то другие обязательства?

Кристина решительно покачала головой.

— Ровным счетом ничего. Я сама прослежу, чтобы его ничто не задержало.

— Это ужасно мило с вашей стороны. — Марша снова блеснула улыбкой. — Что ж, тогда я, пожалуй, пойду. Ах да, в семь часов, — сказала она Питеру. — Это на Притания-стрит, дом с четырьмя большими колоннами. До свидания, мисс Фрзнсис. — Она взмахнула на прощание рукой и вышла, закрыв за собой дверь.

— Записать вам адрес? — с самым простодушным видом спросила Кристина. — Дом с четырьмя большими колоннами. А то вдруг забудете.

Он с беспомощным видом поднял вверх руки.

— Знаю, у нас с вами назначено свидание. Но когда мы договаривались, я совсем забыл об этом приглашении, потому что вчерашний вечер… с вами… у меня все из головы вылетело. А когда мы говорили сегодня утром, я, видимо, все спутал.

— Я прекрасно вас понимаю, — небрежно заметила Кристина. — Кто не перепутает, когда столько женщин ползает у ног?

Она твердо решила: пусть это будет стоить ей усилий, но она не станет переживать и даже постарается понять его. Она напомнила себе, что, несмотря на прошлый вечер, у нее нет никаких прав на свободное время Питера и, по-видимому, он сказал правду, что все перепутал.

— Надеюсь, вы проведете приятный вечер, — добавила она.

Питер почувствовал себя неловко.

— Марша еще совсем ребенок, — сказал он.

Всему есть предел, решила Кристина, даже терпению и пониманию. Она внимательно посмотрела ему в лицо.

— Видимо, вы действительно этому верите. Но разрешите женщине дать вам совет и сказать, что эта малютка мисс Прейскотт так же похожа на ребенка, как котенок на тигра. Правда, представляю себе, как смешно мужчине, когда его съедают.

Он решительно замотал головой.

— Вы абсолютно неправы. Просто так получилось, что два дня назад на ее долю выпали серьезные переживания и…

— И ей необходим друг.

— Совершенно верно.

— И тут явились вы!

— Мы с ней разговорились. И я пообещал прийти к ней на ужин сегодня вечером. Там будут и другие.

— Вы в этом уверены?

Он не успел ответить — зазвонил телефон. Досадливо взмахнув рукой, он взял трубку.

— Мистер Макдермотт, — произнес взволнованный голос, — здесь в вестибюле скандал, и помощник управляющего просит вас срочно спуститься.

Когда он повесил трубку, Кристины в комнате уже не было.

А все-таки наступает момент, мрачно думал Питер Макдермотт, когда человеку приходится принимать решения, с которыми, ты думал, жизнь тебя никогда не столкнет. И если такая минута тем не менее наступает, кажется, будто это происходит в кошмарном сне. Более того, кажется, будто твою совесть, убеждения, порядочность, верность определенным принципам разрывают на куски.

Питеру понадобилось лишь несколько секунд, чтобы понять обстановку, сложившуюся в вестибюле, хотя разговоры все еще продолжались. Достаточно было взглянуть на пожилого негра, сидевшего со спокойным достоинством у столика в нише, на негодующего доктора Ингрэма, почтенного президента ассоциации стоматологов, на равнодушного помощника управляющего, слушавшего его теперь уже с безразличным видом, поскольку бремя ответственности принял на себя другой.

Было совершенно ясно, что возникла кризисная ситуация и, если действовать неумело, то произойдет взрыв.

Заметил Питер и двух зрителей. Одним из них был Кэртис О'Киф, знакомый Питеру по многочисленным фотографиям и с интересом наблюдавший издали за происходящим. Другой — моложавый, широкоплечий человек в очках с толстой оправой, в серых фланелевых брюках и твидовом пиджаке. Он стоял чуть поодаль с видавшим виды чемоданом и как бы между прочим оглядывал вестибюль, тогда как на самом деле внимательно наблюдал за сценой, разыгрывавшейся у столика помощника управляющего.

Президент ассоциации стоматологов выпрямился во весь свой небольшой рост, его круглое румяное лицо пылало гневом, губы были плотно сжаты, непослушные седые волосы растрепались.

— Мистер Макдермотт, если вы и ваш отель будете упорствовать и не перестанете наносить людям подобные оскорбления, то, предупреждаю: у вас возникнут серьезные неприятности. — Глазки доктора Ингрэма возмущенно сверкнули, голос поднялся до крика. — Доктор Николас — высоко уважаемый представитель нашей профессии. Разрешите вам заявить, что, отказывая ему в номере, вы тем самым наносите личное оскорбление мне и всем участникам нашего съезда.

«Будь я сторонним наблюдателем, — подумал Питер, — я, наверное, сейчас зааплодировал бы этому старику». Но действительность напомнила о себе: «Я на службе. И мой служебный долг — любыми средствами притушить скандал в вестибюле». И он предложил:

— Не согласитесь ли вы и доктор Николас, — тут Питер почтительно посмотрел на негра, — подняться ко мне в кабинет, где мы могли бы все обсудить в спокойной обстановке.

— Нет, сэр, мы, черт побери, будем обсуждать это здесь. — И раскипятившийся доктор постучал ногой по полу. — Нечего прятаться по углам. Так вот, я вас спрашиваю: предоставите вы номер моему другу и коллеге доктору Николасу или нет?